26 июня 1890 года родилась Елизаве́та Григо́рьевна Поло́нская, урожденная Мовшензон (1890–1969; 78 лет).
 
Жанры – стихотворение, поэма, рассказ.
Язык произведения – русский.

Елизавета Григорьевна Полонская – русская и советская писательница, переводчица, журналистка.

Окончила медицинскую школу Сорбонны (1914). Входила в группу содействия большевикам (до 1910 года), там в начале 1909 года познакомилась с И. Эренбургом, с которым у неё завязался непродолжительный роман. Вместе они издавали юмористические журналы, для которых Полонская написала первые стихи. В 1912–1914 годах выступала со стихами в Русской академии.

В 1914 году, с началом войны, служила врачом военного госпиталя в Нанси. В 1915 году вернулась в Россию, получила диплом в Юрьевском университете, сразу же была призвана в 8-ю армию Юго-Западного фронта; в августе была зачислена врачом в эпидемический отряд, где познакомилась с будущим мужем – киевским инженером Львом Полонским (брак длился недолго). В декабре 1916 года у неё родился сын Михаил (1916–1995).

В апреле 1917 года Полонская приехала в Петроград. Служила врачом в фабричных амбулаториях. В 1919–1920 годах занималась в литературной студии у Н. Гумилёва, К. Чуковского и М. Лозинского. В сентябре 1920 года была принята в члены-соревнователи новообразованного Союза поэтов.

Участвовала в заседаниях и литературных вечерах студии «Всемирной литературы», Вольной философской ассоциации, Союза поэтов, Дома искусств. Была единственной женщиной в литературной группе «Серапионовы братья».

С 1922 года занималась переводами стихов У. Шекспира, В. Гюго, Р. Киплинга, Ю. Тувима и других, а также армянского эпоса «Давид Сасунский». В 1930-х годах – корреспондент газеты «Ленинградская правда».

Для творчества Полонской характерен социальный пафос. Небольшая поэма «Про очаг и ясли и пирог на масле» посвящена нелёгкой, но счастливой жизни детей и взрослых в Стране Советов.

***
Только в снах еще ты настоящий,
Только в скудных и таких коротких…
Две луны сияют в синей чаще,
Ветер с моря в белых папильотках.
Было ли когда-нибудь такое
Опьяняющее дух волненье —
В беспокойно сладостном покое
Чувствую твое прикосновенье.
Милый — ты, но кто мне скажет, кто ты,
Что за город здесь, и как я знаю
Этот дом и сад, и там, у поворота,
Белых птиц взлетающую стаю…
<Сентябрь 1919>

РЕВНОСТЬ
Ты спишь утомленный, чужой и красивый;
Ты крепкие видишь и теплые сны.
В холодном стекле на снегу переливы
Огромной, ущербной и красной луны.
Над сердцем любовника, злая подруга,
Ревниво я бодрствую ночь напролет.
Наушница злобная, зимняя вьюга
Враждебные, древние песни поет.
Ты дар драгоценный, мне отданный Богом,
Ты стал безраздельным владеньем моим, —
Но ты мне изменишь за этим порогом
Улыбкой, и взглядом, и телом твоим.
И где-то живет, и смеется, и дышит,
И как я еще не убила ее —
Другая, чужая, что зов твой услышит,
И с кем ты обманешь безумство мое.
<Декабрь 1919>

***
Одни роптали, плакали другие,
Закрыв лицо, по каменным церквам…
Но, старый Бог смиреннейшей России, —
Он предал вас. Он не явился вам.
Так некогда, на берегу Днепра
Священный истукан вы призывали втуне,
И, гневные, пророчили: — Пора!
Пора быть чуду! Выдыбай, Перуне!
<26 марта 1922>

***
О, Революция, о, Книга между книг!
Слепили кровь и грязь заветные страницы
И, как набат, звучит твой яростный язык,
Но нет учителя и некому учиться.

Не в зареве домов, за письменным столом, —
На темной площади под барабанным боем
Мы книгу грозную, как знамя, понесем,
Но святотатственно ее мы не раскроем.

Какая истина в твоей неправде есть?
Пустыня странствия нам суждена какая?
Сквозь мертвые пески, сквозь Голод, Славу, Месть
Придем ли наконец к вратам нетленным рая?

Но все уже равно. Блистательной судьбы
Не избежать стране, тобой благословенной.
О, как счастливы мы! Как нищи! Как слабы!
Счастливей не было и нет во всей вселенной!
<28 марта — апреля 1921>

ГУМИЛЁВУ
Пусть целует и пьет кто захочет,
Не хочу ни любви, ни вина.
Я бессонною светлою ночью
И певучей строкою пьяна.

И встает над страницей бумажной
Пенье лютни и яростный вой,
Низкий голос сухой и протяжный,
Анапестов магический строй.

Да, поэмы такой безрассудней
И печальней не встретилось мне.
Лебеденок уродливо чудный,
Народившийся в волчьей стране.

И мне видится берег разрытый,
Низкий берег холодной земли,
Где тебя с головой непокрытой
Торопливо на казнь повели.

Чтоб и в смерти, надменный и гордый,
Увидал, перед тем как упасть,
Злой оскал окровавленной морды
И звериную жадную пасть.
<1921–1922>