Главная » 2018 » Июнь » 21 » Александр Трифонович Твардовский
08:27 Александр Трифонович Твардовский | |
![]() 108 лет Алекса́ндр Три́фонович Твардо́вский – советский писатель, поэт. Главный редактор журнала "Новый мир". Некоторые произведения: Василий Тёркин, Я убит подо Ржевом, Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины... *** В пилотке мальчик босоногий С худым заплечным узелком Привал устроил на дороге, Чтоб закусить сухим пайком. Горбушка хлеба, две картошки - Всему суровый вес и счет. И, как большой, с ладони крошки С великой бережностью - в рот. Стремглав попутные машины Проносят пыльные борта. Глядит, задумался мужчина. - Сынок, должно быть сирота? И на лице, в глазах, похоже,- Досады давнишняя тень. Любой и каждый все про то же, И как им спрашивать не лень. В лицо тебе серьезно глядя, Еще он медлит рот открыть. - Ну, сирота.- И тотчас:- Дядя, Ты лучше дал бы докурить. 1943 *** В поле, ручьями изрытом, И на чужой стороне Тем же родным, незабытым Пахнет земля по весне. Полой водой и нежданно - Самой простой, полевой Травкою той безымянной, Что и у нас под Москвой. И, доверяясь примете, Можно подумать, что нет Ни этих немцев на свете, Ни расстояний, ни лет. Можно сказать: неужели Правда, что где-то вдали Жены без нас постарели, Дети без нас подросли?.. 1945 *** В тот день, когда окончилась война И все стволы палили в счет салюта, В тот час на торжестве была одна Особая для наших душ минута. В конце пути, в далекой стороне, Под гром пальбы прощались мы впервые Со всеми, что погибли на войне, Как с мертвыми прощаются живые. До той поры в душевной глубине Мы не прощались так бесповоротно. Мы были с ними как бы наравне, И разделял нас только лист учетный. Мы с ними шли дорогою войны В едином братстве воинском до срока, Суровой славой их озарены, От их судьбы всегда неподалеку. И только здесь, в особый этот миг, Исполненный величья и печали, Мы отделялись навсегда от них: Нас эти залпы с ними разлучали. Внушала нам стволов ревущих сталь, Что нам уже не числиться в потерях. И, кроясь дымкой, он уходит вдаль, Заполненный товарищами берег. И, чуя там сквозь толщу дней и лет, Как нас уносят этих залпов волны, Они рукой махнуть не смеют вслед, Не смеют слова вымолвить. Безмолвны. Вот так, судьбой своею смущены, Прощались мы на празднике с друзьями. И с теми, что в последний день войны Еще в строю стояли вместе с нами; И с теми, что ее великий путь Пройти смогли едва наполовину; И с теми, чьи могилы где-нибудь Еще у Волги обтекали глиной; И с теми, что под самою Москвой В снегах глубоких заняли постели, В ее предместьях на передовой Зимою сорок первого; и с теми, Что, умирая, даже не могли Рассчитывать на святость их покоя Последнего, под холмиком земли, Насыпанном нечуждою рукою. Со всеми - пусть не равен их удел,- Кто перед смертью вышел в генералы, А кто в сержанты выйти не успел - Такой был срок ему отпущен малый. Со всеми, отошедшими от нас, Причастными одной великой сени Знамен, склоненных, как велит приказ,- Со всеми, до единого со всеми. Простились мы. И смолкнул гул пальбы, И время шло. И с той поры над ними Березы, вербы, клены и дубы В который раз листву свою сменили. Но вновь и вновь появится листва, И наши дети вырастут и внуки, А гром пальбы в любые торжества Напомнит нам о той большой разлуке. И не за тем, что уговор храним, Что память полагается такая, И не за тем, нет, не за тем одним, Что ветры войн шумят не утихая. И нам уроки мужества даны В бессмертье тех, что стали горсткой пыли. Нет, даже если б жертвы той войны Последними на этом свете были,- Смогли б ли мы, оставив их вдали, Прожить без них в своем отдельном счастье, Глазами их не видеть их земли И слухом их не слышать мир отчасти? И, жизнь пройдя по выпавшей тропе, В конце концов у смертного порога, В себе самих не угадать себе Их одобренья или их упрека! Что ж, мы трава? Что ж, и они трава? Нет. Не избыть нам связи обоюдной. Не мертвых власть, а власть того родства, Что даже смерти стало неподсудно. К вам, павшие в той битве мировой За наше счастье на земле суровой, К вам, наравне с живыми, голос свой Я обращаю в каждой песне новой. Вам не услышать их и не прочесть. Строка в строку они лежат немыми. Но вы - мои, вы были с нами здесь, Вы слышали меня и знали имя. В безгласный край, в глухой покой земли, Откуда нет пришедших из разведки, Вы часть меня с собою унесли С листка армейской маленькой газетки. Я ваш, друзья,- и я у вас в долгу, Как у живых,- я так же вам обязан. И если я, по слабости, солгу, Вступлю в тот след, который мне заказан, Скажу слова, что нету веры в них, То, не успев их выдать повсеместно, Еще не зная отклика живых,- Я ваш укор услышу бессловесный. Суда живых - не меньше павших суд. И пусть в душе до дней моих скончанья Живет, гремит торжественный салют Победы и великого прощанья. 1948 *** Вся суть в одном-единственном завете: То, что скажу, до времени тая, Я это знаю лучше всех на свете - Живых и мертвых,- знаю только я. Сказать то слово никому другому, Я никогда бы ни за что не мог Передоверить. Даже Льву Толстому — Нельзя. Не скажет, пусть себе он бог. А я лишь смертный. За свое в ответе, Я об одном при жизни хлопочу: О том, что знаю лучше всех на свете, Сказать хочу. И так, как я хочу. 1958 *** Из записной потертой книжки Две строчки о бойце-парнишке, Что был в сороковом году Убит в Финляндии на льду. Лежало как-то неумело По-детски маленькое тело. Шинель ко льду мороз прижал, Далеко шапка отлетела. Казалось, мальчик не лежал, А все еще бегом бежал Да лед за полу придержал... Среди большой войны жестокой, С чего - ума не приложу, Мне жалко той судьбы далекой, Как будто мертвый, одинокий, Как будто это я лежу, Примерзший, маленький, убитый На той войне незнаменитой, Забытый, маленький, лежу. 1943 *** Есть имена и есть такие даты,- Они нетленной сущности полны. Мы в буднях перед ними виноваты,- Не замолить по праздникам вины. И славословья музыкою громкой Не заглушить их памяти святой. И в наших будут жить они потомках, Что, может, нас оставят за чертой. 1966 *** Мы на свете мало жили, Показалось нам тогда, Что на свете мы чужие, Расстаемся навсегда. Ты вернулась за вещами, Ты спешила уходить. И решила на прощанье Только печку затопить. Занялась огнем береста, И защелкали дрова. И сказала ты мне просто Настоящие слова. Знаем мы теперь с тобою, Как любовь свою беречь. Чуть увидим что такое - Так сейчас же топим печь. 1938 *** На дне моей жизни, на самом донышке Захочется мне посидеть на солнышке, На теплом пенушке. И чтобы листва красовалась палая В наклонных лучах недалекого вечера. И пусть оно так, что морока немалая - Твой век целиком, да об этом уж нечего. Я думу свою без помехи подслушаю, Черту подведу стариковскою палочкой: Нет, все-таки нет, ничего, что по случаю Я здесь побывал и отметился галочкой. 1967 | |
Категория: День рождения писателя | Просмотров: 2556 | | |
Всего комментариев: 0 | |
| |